Писать городскую панораму столетней давности — задача нетривиальная. Картин, изображающих 1916 год в Пензе, — не существует, а фотографии Пензы хоть и есть, но они напрочь лишены цвета. Однако Денису Коробкову удалось исторически верно показать, как выглядел наш город до революции на своей новой картине «Восходящее солнце на закате империи. Пенза, 1916 год» . О работе, которая длилась три года, мастер рассказал «НГ» .
черно-белые фотографии. Но тот, кто сталкивался с историческими темами в живописи, прекрасно знает, как трудно снимки в ч/б мысленно оживлять красками.
Казалось бы, дело безнадёжное и сделать достоверную работу просто невозможно, однако не всё так плохо. В cети есть огромное количество цветных фотографий Российской империифотографа-изобретателя Прокудина-Горского .
Его снимки отличаются прекрасным качеством (во многом превосходящим современные), и пропитаны они такими атмосферными нотками исчезнувшего мира, что кажется, даже деревья были живописнее нынешних, что уж говорить о людях и постройках? Яркие и сочные здания церквей и домов, богатство красок в повседневной одежде обывателей тех лет просто приводят в восторг. И хотяПрокудин-Горский не делал в нашей губернии никаких фотографий, логично было предположить, что Пенза по яркости не уступала другим городам и этот материал можно смело использовать в своей работе.
Путешествие в прошлое
— В 2013 году был круглый юбилей у города и я, окрылённый темой истории, решил сделать панораму дореволюционной Пензы (где была моя голова в тот момент?!). Взял вытянутый холст, сел за рисунок. О том, как выглядела Пенза в 1916 году, можно только догадываться и фантазировать, так как никаких картин и даже этюдов того времени не сохранилось (или их просто хорошо прячут?). ЕстьКазалось бы, дело безнадёжное и сделать достоверную работу просто невозможно, однако не всё так плохо. В cети есть огромное количество цветных фотографий Российской империи
Его снимки отличаются прекрасным качеством (во многом превосходящим современные), и пропитаны они такими атмосферными нотками исчезнувшего мира, что кажется, даже деревья были живописнее нынешних, что уж говорить о людях и постройках? Яркие и сочные здания церквей и домов, богатство красок в повседневной одежде обывателей тех лет просто приводят в восторг. И хотя
Пенза на заре революции
— Почему я решил изобразить именно 1916 год? Потому что этот год — это как подведённая черта, граница между старым и новым миром. Лето этого года ещё не тронуто пожаром революций, а в архитектуре уже сформированы все ансамбли, которые стали впоследствии гордостью и памятью. Сам размер холста не такой большой, всего 40×100 см, но я в него попытался вместить целый мир.Дух того города (пускай я его приукрашиваю и идеализирую) должен всё же сохраняться, и жители города, если они, конечно, любят себя и уважают, обязаны знать историю и понимать, что сломать красивое здание гораздо проще, чем построить.
Эта работа далась мне не слишком легко. Столько раз я зарекался больше не браться за такие неблагодарные сюжеты, столько раз я ложился спать с мыслью, что завтра допишу эту картину, и каждый раз ошибался. Панорамный вид увлекал меня всё дальше и дальше, требовал к себе более внимательного отношения и детализации. Так и прошли три года. И вот теперь готовая картина стоит у меня в мастерской, а что с ней делать я не знаю. Выставлять? Публиковать? Продавать? Писать статьи и пиарить? Зачем? Я даже сам себе не могу ответить, что же я хочу от неё получить.
Эта работа далась мне не слишком легко. Столько раз я зарекался больше не браться за такие неблагодарные сюжеты, столько раз я ложился спать с мыслью, что завтра допишу эту картину, и каждый раз ошибался. Панорамный вид увлекал меня всё дальше и дальше, требовал к себе более внимательного отношения и детализации. Так и прошли три года. И вот теперь готовая картина стоит у меня в мастерской, а что с ней делать я не знаю. Выставлять? Публиковать? Продавать? Писать статьи и пиарить? Зачем? Я даже сам себе не могу ответить, что же я хочу от неё получить.
Понятно, что город эту работу не купит, понятно, что затраченные силы и время не вернуть, и есть только одна надежда, что работа сама по себе пойдет в жизнь и люди запомнят её.
